Автор: Varda Ni
Жанр:джен
Рейтинг: G...
Персонажи:Итачи, Саске, Наруто. Упоминаются Дейдара, Орочимару, Сасори.
Дисклеймер: позаимствованно у Кишимото.
Предупреждение:
читать дальшеИтачи никогда особенно не любил младшего брата. По его мнению, Саске был неправильным, нелогичным существом. Учиха-старший, может быть, и хотел бы изменить его, но понимал – рано. Этот портрет был написан другим художником, и этот художник еще жил. Клан, ничтожный, сковывающий, обременяющий, в той или иной форме влиял на семилетнего мальчика своими порядками и устоями. И, уничтожив творца, Итачи принялся за его творение. Наконец-то, теперь можно стереть эти несовершенные карандашные наброски, написав портрет заново темной и вязкой гуашью. Пусть будет багряный, тяжелый удушающий цвет ненависти. Пусть будет серый, пустой холодный цвет равнодушия к жизни. Пусть будет иссиня-черный, затягивающий липкий цвет желания мести. Не важно, что цвета не очень сочетаются, не важно, что картина однажды сгорит в багряном, замерзнет в сером, утонет в черном, но зато от нее веет силой.
Главное, никаких ярких красок: Саске не должен смеяться.
Главное, никаких чистых красок: Саске не должен плакать.
Единственное, что раздражало Итачи – споры Сасори и Дейдары об искусстве. Марионетки и взрывы - разве это то, чем стоит гордиться? Искусство Учихи неоспоримо выше, но это вовсе не гендзюцу. Он умеет переделывать чужие души на свой лад. И наивный подрывник даже не заметил, как Итачи добавил в него болотно-зеленую зависть и пронзительно-белое бессилие. Конечно, ему не нравились эти цвета, но Дейдара большего не заслуживал.
Единственным, кто смог оценить это искусство, был Орочимару. Но он попытался присвоить себе творения Итачи. Учиху совершенно не озаботила смерть змеиного санина, ведь он успел добавить свои оттенки и в его душу. Он даже слышал, что глупый маленький брат также сумел оставить пару линий и мазков. Может, растет еще один великий художник, подобный Итачи?
Саске не плакал, убив человека, ставшего ему лучшим другом. Он лег рядом и шепотом просил прощения, рассказывал о старшем брате, о мангеке, говорил о том, что хотел бы иметь еще какие-то чувства, кроме вложенных Итачи, делился воспоминаниями, снова просил прощения, обещал помнить и скучать. Саске не плакал, когда ему показалось, что Наруто вот-вот улыбнется, и только призрачная надежда отозвалась тупой ноющей болью, и едва заметно треснул плотный слой засохшей гуаши. Стало немного легче дышать, Учиха ушел. А Наруто улыбался, его сердце билось медленно и глухо, но все же билось.
Итачи прислонился к еще теплому камню, чувствуя, как из глубокой раны толчками выплескивается кровь. Все верно, он достиг вершины своего мастерства, теперь осталось только красиво уйти. Например, позволив младшему брату поиграть в справедливость, увидев, как трескается темная краска, как вместе с мастером уходит в небытие его лучшее творение:
- Саске. Ты мог бы стать похожим на меня, но не захотел. И уничтожил свое сердце впустую. Жаль. Ты, наверное, думаешь о свободе после моей смерти, но ты ошибаешься. Под этими красками пустой белый лист, и нет больше художника, способного его расписать.
Гуашь рассыпалась в пыль, осталась на холсте цветным порошком. Пустота, и хотел бы вдохнуть полной грудью, но незачем. Саске даже не надеялся, что чувств нет только из-за усталости. Неужели старший брат прав, и чернильных клякс, нанесенных детской рукой в самой первой попытке стать самостоятельным, недостаточно? Неужели в его случае пустота и небытие одно и то же?
Но кто-то оказался рядом. Кто-то шептал, что не умер, что все кончилось, что его, Саске, отнесут домой, что все будет как прежде, нет, намного лучше, чьи-то руки стирали с его лица кровь, осторожно укачивали, стряхивали хлопья сухой краски, неуверенно обводили оставшиеся карандашные и чернильные линии цветными мелками.
Небесно-голубой, с небольшим оттенком серого, чистый, прозрачный.
Желтый, чуть рыжеватый, яркий, с золотистым отблеском.
Наверное, Наруто любит эти цвета, живые и искренние.
А Итачи не любил никогда, ведь вместе они истерика.
Саске плакал и смеялся.